— Интересно, но не убедительно, — заметил Бодвин Вук, — А что ты мне можешь сказать в отношении шор?

— Их состояние доказывает, что Орредус планировал убийство. На шорах имелся разрез, к тому же они не плотно сидели. Утром они были аккуратно одеты так, чтобы казалось, что они в полном порядке. Но после того, как они были подняты, они не опускались до конца на глаза, и бодуны могли видеть все, что твориться перед ним. Если бы мы спешились все одновременно, то нас ждала бы неминуемая смерть. Бодуны убежали бы и все можно было бы списать на «несчастный случай». К тому же я уверен, что бодуны не были должным образом подготовлены к поездке, а это значит, что в подготовке плана приняли участие и помощники. Думаю, что бодунов всего лишь раздразнили и привели в ярость, и оставив их в этом состоянии, просто надели на них шоры.

— Я послал к тебе пару биологов, — сказал Бодвин Вук, — они дадут тебе вполне определенный ответ. Где сейчас Орредус?

— Он в довольно мрачном настроении сидит в кабинете управляющего. После того, как я позвонил вам, я пошел на конюшню и сообщил Орредусу, что произошел серьезный несчастный случай. Я отвел его в охотничий домик, чтобы он не придумал чего-нибудь вместе со своими помощниками, если, конечно, они этого уже не сделали. Я спросил Орредуса есть ли у него оружие, и он ответил отрицательно. Но я обыскал его и нашел пистолет. Я спросил его зачем он обманул меня, но что он ответил, что пистолет является собственностью конюшни, а значит не является его личной собственностью. Сейчас за ним следит управляющий.

— Возможно, Орредус и раскроет нам какова в происшедшем роль Джулиана. В противном случае доказать заговор будет невозможно. Ну а сейчас, я собираюсь связаться с Хранителем и леди Корой. Девушка уже звонила им. Как, к стати, она себя ведет?

— Сидит тихо у себя и ничего не делает. Думаю, ей кажется, что она видит дурной сон и очень хочет проснуться.

— Наша команда прибудет с минуты на минуту, с ними же прибудет транспорт для Джулиана и тела Мило. Думаю, девушка тоже захочет вернуться. Старший группы капитан Лаверти, помоги ему во всем, что он попросит, а потом тоже возвращайся на станцию.

Глауен пошел в комнату Вейнесс и постучался.

— Это Глауен!

— Заходи.

Вейнесс сидела на койке и смотрела в окно. Глауен подошел и сел рядом с ней. Он обнял ее и прижал к себе. Наконец, Вейнесс начала плакать. Через некоторое время Глауен сказал:

— Это не был несчастный случай. Орредус подрезал ремни на шорах так, чтобы они не закрывались. Он надеялся, что бодуны растопчут нас всех.

— Зачем он сделал такое? Этого я никак не могу понять.

— Его еще будут допрашивать. Может быть, он все и объяснит. Вполне возможно, что Джулиан сказал ему, что мы собираемся лишить их этой работы и выслать..

Вейнесс плотнее прижалась к нему.

— Какое это ужасное место!

— Больше здесь не будет ни йипи, ни бодунов, — пообещал Глауен.

Вейнесс выпрямилась и пальцами расчесала волосы.

— Бессмысленно тратить время на пустые сожаления, и все же…, — она снова начала плакать, — Жизнь без Мило будет совсем иной. Если бы я знала, что Джулиан ответственен за это, я… я не знаю, что бы с ним сделала.

На это Глауен ничего не ответил. Через некоторое время Вейнесс спросила:

— А что будет с Орредусом?

— Думаю, правосудие над ним будет быстрым и справедливым.

— А с Джулианом?

— Даже если он и виноват, в чем я сомневаюсь, все равно ничего нельзя доказать.

— Надеюсь, что больше никогда его не увижу.

Прибыли флаеры со станции Араминта.

Посовещавшись с капитаном Айзелем Лаверти, Глауен слетал вместе с биологами на озеро Глубокое, где они взяли на анализ кровь бодунов.

— Нет никаких вопросов! В крови полно «ариактина», звери были вне себя от ярости.

Глауен вместе с биологами вернулся в охотничий домик. Тело Мило и Джулиан были отправлены на станцию Араминта, Вейнесс села на тот же флаер. Пока Айзель Лаверти допрашивал младших конюхов, Орредус продолжал сидеть в кабинете управляющего, выказывая все возрастающие признаки беспокойства. Показания конюхов отличались, но все они уверяли, что звери были доведены до бешенства.

— Ну а потом? Кто бросил им кукол?

Вот здесь истории начинали расходиться. Каждый их конюхов брал на себя ответственность за определенный шаг подготовки, но все уверяли, что в потом их отвлекли другие обязанности.

— Очень странно! — сказал капитан Айзель Лаверти последнему из трех конюхов, которого он допрашивал, — Все вы дразнили четырех бодунов, затем вы все удалились и никто не знает, кто бросал им куклы.

— Но это вне сомнений было сделано! Это неотъемлемая часть подготовки к поездке! Мы очень добросовестные работники.

— Но и на помойке я не нашел ни одной использованной куклы. Там абсолютно пусто.

— Это просто поразительно! Кому они могли понадобиться?

— Понятия не имею, — ответил Айзель Лаверти и отправился допрашивать Орредуса.

Он уселся в кресло управляющего, затем сделал знак сержанту, который принес и положил на стол испорченные шоры, после чего занял пост у дверей.

Айзель Лаверти тщательно разложил на столе шоры: одни так, чтобы разрез был не виден, а у другие, наоборот — чтобы разрез был на самом видном месте. Орредус наблюдал за этими приготовлениями в напряженной тишине. Айзель Лаверти откинулся на спинку стула и уставился на Орредуса немигающим сверлящим взором. Наконец, с дрожащей полуулыбкой Орредус спросил:

— Для чего вы на меня так пристально смотрите? Это очень необычно, когда один человек смотрит так на другого, другой человек начинает гадать, чем это вызвано.

— Я просто хочу услышать, что ты мне можешь рассказать, — ответил Айзель Лаверти.

— Бросьте, сэр! Мне никто не платит за болтовню за разными посторонними людьми. Управляющий очень сердится, когда я работаю спустя рукава. Моя работа очень важна, когда гости собираются совершить верховую прогулку.

— На данный момент управляющий приказал, чтобы ты отвечал на мои вопросы. Сейчас это твоя единственная обязанность. Что ты думаешь об этих шорах?

— Ах, дорогой друг! Посмотри вот сюда и сюда и увидишь, что шоры испорчены! Таково мое мнение! Их надо обязательно починить, и починить очень хорошо. Давайте мне их и я сейчас же отнесу их в шорную мастерскую.

— Брось, Орредус, будь серьезней. Ты — убийца. Ты собираешься отвечать на мои вопросы?

Лицо у Орредуса осунулось.

— Спрашивайте, все что хотите. Ваш мозг словно камень, и я уже знаю, что мне предстоит суровое наказание.

— Кто надоумил тебя на это преступление?

Орредус покачал головой и с улыбкой осмотрел комнату.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать.

— Что прошлым вечером говорил тебе Джулиан Бохост?

— Трудно припомнить. Я ужасно напуган вашими угрозами. Если бы вы были добры и сказали мне: «Ах, Орредус, ты хороший парень. Произошла ошибка, ты знаешь об этом?» А вот потом бы вы сказали: «Пожалуйста, в следующий раз, когда эти молодые люди соберутся на прогулку, будь более внимательным». А я бы вам ответил: «Конечно! Вот теперь я вспомнил все, потому что мой мозг не сковывает страх и я опять счастлив».

Айзель Лаверти взглянул на сержанта.

— Оружие заряжено? Придется расстрелять Орредуса.

— Заряжено под завязку, сэр.

Айзель Лаверти снова повернулся к Орредусу.

— Что тебе говорил Джулиан?

Теперь вид у Орредуса был довольно печальный.

— Он много чего говорил. Я не обращал внимания.

— Почему ты решил убить этих четырех молодых людей?

— А почему светит солнце. Почему дует ветер? Я не совершил никакого преступления. На островах Лютвен живет сто тысяч человек. На Штроме живет несколько сотен, на Араминте на несколько сотен больше. Если бы каждый лютвенец, живущий на Деукасе смог бы убить четырех угнетателей, то их бы уже не осталось.

— Именно так. Ясно и понятно, — грустно улыбнулся Айзель Лаверти, — Мы собираемся покончить с работой, подобной твоей навсегда. Мы доверяли тебе и ты мог оставаться на это работе столько сколько душе угодно. Но теперь мы понимаем, что это была неправильная политика. Из-за твоего нынешнего поступка все йипи, находящиеся на Деукасе, будут посланы домой, а может даже во внешний мир.